Стихи Анатолия Панасечкина
Прекрасный человек, замечательный поэт Анатолий Панасечкин.
Ельнинская земля породила и воспитала эту чудесную поэтическо-художественную личность. И он, благодарный за это, поёт гимн смоленской земле, возвеличивает ее людей, павших и живых. Ибо люди гибли ради того, чтобы жизнь продолжалась. И они, погибшие, живут в памяти поколений, благодаря таким авторам, как А. Панасечкин.
« Я верю, что встанет униженный Росс
Во весь исполинский свой истинный рост.
И слухи, что жизнь лишь из черных полос
Окажутся лживы.
И русского гимна раскатится звук
И поле дождется заботливых рук
И крикнет счастливый и радостный внук:
«мы живы!»
Этими строками стихотворения А. Панасечкина мы начинаем публикацию его стихов.
Желаем автору и его близким долгих лет жизни, крепкого здоровья и творческих успехов. Спасибо тебе, дорогой поэт, что ты есть и с нами.
Анатолий Панасечкин
Из сборника стихов «Время в колокола бьёт»
Анатолий Панасечкин Из сборника стихов «Время в колокола бьёт» *** СЛАВА ГОРОДА ЕЛЬНИ 1. Я сегодня пройду, где пылают закаты, Где окопы и рвы заметают снега. В сорок первом году здесь России солдаты. Стали насмерть и дальше не пустили врага. Припев: В гуле вьюги смертельной, В диком визге шрапнельном Вознеслись высоко на гвардейских штыках Подвиг города Ельни, Сила города Ельни, Слава города Ельни, Что не смолкнет в веках. 2. Непреступной стеной стали здесь россияне. Все герои-орлы, храбрецы как один. Их в атаки водил генерал Руссиянов, Славных первогвардейцев боевой командир. Припев. 3. Обелиски на этой земле повсеместно Над могилами павших героев встают. К ним приносят цветы женихи и невесты, На высоких вершинах гнёзда аисты вьют. Мы хотим тишины ветеранам и детям, Чтоб не кончилась жизнь в почерневшей золе, Ну а если дохнёт обжигающий ветер, Пусть припомнят враги, как на этой земле. Припев. *** УШАКОВСКОЕ ПОЛЕ 1. Всегда наша ратная сила Умела Отчизну беречь. Веками гордилась Россия Полями отчаянных сечь. Над ними кружило ночами Коварных врагов вороньё. Их здесь неизменно встречали Отвага, и меч, и копьё. Припев: Славою увенчано поле Куликовское, Поле Бородинское - ратные поля. Рядом будет вечно поле Ушаковское, Ельнинское поле, Гвардейская земля. Ельнинское поле, Гвардейская земля. 2. Не славы и почести ради, Во имя грядущих побед, Железной фашистской армаде Впервые ломая хребет, В безумии пушечных оргий Неделями бой бушевал. Великий воитель Георгий Под Ельней Москву прикрывал. Припев. 3. В огне Ушаковского ада Уже узнавались шаги Стального кольца Сталинграда И Курско-Орловской дуги. И был этот бой предназначен К Победе провешивать путь, Чтоб, ельнинским выступом начав, На купол Рейхстага шагнуть. Припев. 4. Осеннее солнце лучами Ласкает седую траву. По-вдовьи, как слёзы печали. Берёзы роняют листву. И отблеском дальнего боя Пылает державный гранит. Не спит Ушаковское поле. Гвардейскую славу хранит. *** ВРЕМЯ В КОЛОКОЛ БЬЁТ Всё, что было тогда, Мы сегодня торжественно вспомним, Хоть почти уже нет Тех, кто выжил в том тяжком бою. Пролетают года, Облака проплывают над полем, Где солдаты легли, Защищая отчизну свою. Это поле гудит. Это поле грохочет ночами. Это память кричит, Это совесть зовёт, Это время глядит В наши очи своими очами, Время в колокол бьёт, Время в колокол бьёт. Здесь ревела война, Пела песни смертельная вьюга, Рожь ходила волной, На рассвете звенели овсы. А теперь тишина. Загорюнилось поле без плуга, За которое жизни свои положили отцы. Это поле гудит. Это поле грохочет ночами. Это память кричит, Это совесть зовёт, Это время глядит В наши очи своими очами, Время в колокол бьёт, Время в колокол бьёт. Для чего мы живём? Для того чтобы помнить и верить. Что дороже всего Нам на свете родная земля, Чтоб её защищать. Чтобы поле вспахать и засеять, Чтоб весной на заре Трактора выходили в поля. Это поле гудит. Это поле грохочет ночами. Это память кричит, Это совесть зовёт, Это время глядит В наши очи своими очами, Время в колокол бьёт, Время в колокол бьёт. На гвардейской земле, В нашем городе славы солдатской Пара аистов белых Приносит на крыльях весну И пылает звезда Над святою могилою братской Вспоминая войну, Проклиная навеки войну. Пусть священный огонь Не погаснет глухими ночами. Это память кричит, Это совесть зовёт, Это время глядит Прямо в души нам павших очами, Время в колокол бьёт, Время в колокол бьёт.
***
ПЕСНЯ
Во степи над кручами
Ходят ветры с тучами,
Полыхают сполохи,
Хмурит даль чело,
Русь могла похвастаться
Временами лучшими,
Только это времечко
Далеко ушло.
Сколько вёрст промерено,
Судеб перемелено,
Сколько крови пролито,
Пропито монет.
Говорят, что русские запрягают медленно,
А потом не удержу, укорота нет.
Что-то нынче с упряжью
Ничего не ладится.
Бедную Рассеюшку
Режут без ножа.
Видно, наши кучеры отсидели задницы,
Из ладоней немощных валится вожжа.
Бродят по головушкам
Думки нездоровые,
На конюшню выглянешь -
Взвоешь от тоски:
Лошади не кованы, сани разворованы,
Запивают горькую с горя мужики.
Ой, ты, моя Родина,
Со слезой и хохотом
Да с рубахой драною
Ты встречала смерть,
И веками здорово жить умела плохо ты,
Оттого и выжила.
Выживи и впредь.
Ты очнись, родимая,
От похмелья пьяного.
Не сдавайся, милая,
Ворону - врагу,
Запрягай последнего коника буланого,
Да помчимся с посвистом в белую пургу.
***
РОДИМЫЕ НАПЕВЫ
От века до века, от плача до смеха,
Под звоны гармоней и вздохи девчат
Раздольно и лихо, душевно и тихо
Родные напевы над Русью звучат.
Родные напевы с задором и грустью,
Берёзовый шёпот и трепет осин.
Родные напевы, как небо над Русью, -
Бескрайняя даль и бездонная синь.
И в годы лихие огня не гасила,
И в чуждых пределах умея беречь,
Как вечную ценность хранила Россия
Родные напевы и русскую речь.
Пусть новые песни и справа, и слева
Звучат из окошек, но Бог упаси
Забвенью предать нам родные напевы.
Когда их не станет - не станет Руси.
Родные напевы с задором и грустью,
Берёзовый шёпот и трепет осин.
Родные напевы, как небо над Русью, -
Бескрайняя даль и бездонная синь.
Анатолий Панасечкин
Из сборника стихов «Время в колокола бьёт»
***
БРАТЬЯМ БЕЛОРУСАМ
Неудержимо на лесной поляне
Под снегом к солнцу тянется трава.
Браты мои, сябры мои, славяне,
Мне к вам не удержать любви слова.
Какой бы злой ни пел над нами ветер,
Какие б тучи чёрные не шли,
Едины были мы, родные дети
Святой славянской матери земли.
Мы лён и жито поровну растили,
Мы вместе отбивались от врагов.
Одну и ту же травушку косили,
Одних и тех же славили богов.
Сквозь тьму времён спаяли нас навеки
Синеющие венами в полях
Десна и Днепр - родные наши реки,
И реки крови, пролитой в боях.
Мы всё делили поровну по-братски:
И труд, и радость, и беду, и боль,
И наши песни, и стихи, и сказки,
И скорбный час, и чёрный хлеб, и соль.
Мы воз любой всегда тянули в паре,
В одной семье, одним большим двором.
И потому уральский русский парень
Стал главным белорусским песняром.
Он русским белорусом - одноверцем,
Звездой остался в небе навсегда.
И навсегда в любом славянском сердце
Горит его нетленная звезда.
Справлялись мы с любою силой вражьей,
Молитву вознося своим богам.
И кто бы мог подумать, что однажды
Нас разведут по разным берегам.
Но только трое в Беловежской пуще
Собрались тайно, пошаманить чтоб,
Нас развести на той кофейной гуще,
Что чёрт накапал на известный лоб.
И всё ж, какие ветры ни повеют,
Как ни крути и что ни говори,
Разъединить вовек нас не сумеют
Ни бог, ни президенты, ни цари.
И вновь в один сольём свои пути мы,
Ни у кого подсказки не прося.
Сегодня мы пока что побратимы,
Но эта правда всё-таки не вся.
Я руки простираю для объятья.
Мы выпьем чашу общую до дна.
Не побратимы, а родные братья,
В нас кровь одна и родина одна.
Славяне мы, не лодыри, не трусы.
У нас одно лицо и волос рус.
Я так люблю вас, братья белорусы,
Что кажется и сам я белорус.
***
НА ОТКРЫТИЕ ПАМЯТНИКА
М.И.ГЛИНКЕ
День наконец-то тёплым, летним стал,
И ветер флагов паруса полощет,
И Глинка наш взошёл на пьедестал,
Что так украсил ельнинскую площадь.
Так сразу стало хорошо вокруг.
Как будто гимн запел весенний ветер.
А я сегодня почему-то вдруг
Припомнил ту дискуссию в газете.
Что предрекала нам такой урон,
Казавшийся невыносимо горьким,
Мол, Десногорский сделают район
И Глинка сразу станет десногорским.
А я б сказал, кабы меня спросили:
Он новоспасский, ельнинский родной
Принадлежит отечеству, России
И всей цивилизации земной.
И пусть впадает в крайности страна,
Местами с пьедестала снят и Ленин,
Но Глинка наш теперь прописан в Ельне
На все, какие будут времена.
С экрана Глинку нынче не поют.
Эфир забит сплошным попсовым лаем,
Как спели нам Крутой и Николаев:
«На классику теперь не подают».
А я готов спросить, друзья, в ответ
На эти вирши нынче знаменитых:
«Кого из Вас крутых и именитых
Хоть кто-то вспомнит через двести лет?»
Нет, вам не прыгнуть выше головы.
Пройдут года, и крыть вам будет нечем.
Качнётся мода, и уйдёте вы,
Забудут вас, а гений Глинки вечен.
Вглядитесь в этот благородный лик
И всё его спокойное обличье,
Лишь тот по-настоящему велик,
Кто умножал отечества величье.
Пройдут века, прольют дожди косые -
Своей он не покинет высоты.
И будет благодарная Россия
Ему носить весенние цветы.
Анатолий Панасечкин
Из сборника стихов «Время в колокола бьёт»
***
РЕДАКТОРУ ГАЗЕТЫ «ЗНАМЯ»
/Первым редактором газеты
был М.В.Исаковский/
Господин редактор, разрешите слово.
Ельнинской газете 80 лет.
Редко достигают возраста такого,
Но в душе восторга почему-то нет.
Вы меня простите, есть одна неясность:
Прозу ли напишешь, или дашь стихи,
Только подскажите, что такое гласность,
Если те, кто выше, мертвенно глухи.
В голову не лезет вывода иного,
Искренне на сердце руку положа,
Грош цена сегодня всей свободе слова,
Если слово стоит менее гроша.
Десять лет разрухи - никакого сдвига,
Растерялись люди, никнут головой.
Словно под пятою вражеского ига
Зарастает поле сорною травой.
В нашем доме отчем покосилась крыша,
Замутились окна, валится забор.
Господин редактор, поднимайтесь выше,
Расчехляйте «Знамя» и трубите сбор!
Чтоб добро и правда проломили стену
Глухоты и кривды, как весной река,
Чтобы слово наше, обретало цену,
Обретало силу звонкого штыка.
Ведь в начале самом тоже было слово,
Слово отделило свет от темноты.
И в домах, и душах поселились снова
Радость и надежда, светлые мечты.
Поднимайте «Знамя» яростно и броско!
Совести и чести раздувайте жар,
Чтобы Исаковский, ваш великий тёзка,
Сквозь года и вёрсты руку вам пожал.
***
АНСАМБЛЮ «РЕЧЕНЬКА»
Судьба моя, земля моя смоленская,
Простые, небогатые поля.
Ты вся по большей части деревенская,
Святая древних кривичей земля.
Они тебя, перекрестясь, пахали,
Луга косили с разворотом плеч,
А если враг - косу и плуг меняли
На крепкий щит и на тяжёлый меч,
Крепя доспехи поверху рубахи
Из чистого холста для ратных дел,
Шли грудь на грудь, и враг катился в страхе,
И покидал отеческий предел.
Здесь женщины качали колыбели,
Стелили лён и молотили рожь,
И пели, на любой работе пели
Да так, что душу пробирала дрожь,
Взлетала Русь от этих песнопений,
Рыдая, и грустя, и веселясь.
Сквозь мглу веков и смену поколений
Не прерывалась песенная связь.
Теперь у нас иные дни и ночи,
Иные ритмы, Господи прости.
Родные песни ценятся не очень,
И говорок смоленский не в чести.
К чему нам холст, мы расщепили атом
И в космос засылаем корабли.
Из русского мы только с русским матом
Пока ещё расстаться не смогли.
Теперь мы по-иному жнём и косим
На новой исторической меже.
И всё ж себя давайте честно спросим,
Мы что теперь - не русичи уже?
Не уж то сплав веков перекипел
И пал на души русские туман?
Но, чу! В Смоленске «Таусень» запел,
А там «Иван да Марья» да «Талан».
А там «Криничка», звонкие девчата,
Подпели глупой моде вопреки,
Запел «Ленок», «Веснянка», «Кривичата» -
Старинной русской песни родники.
А жив родник - и песня не увянет
Далёких предков драгоценный дар.
И славят песню русскую «Славяне»
Поёт дорогобужский «Белояр».
И пусть пока не слышит их столица,
Они поют и этим хороши,
Хранители отеческих традиций
И русской неразгаданной души.
Умолкните на время, звуки рока.
Замри попса, сегодня ты не в счёт.
И пусть светло, привольно и широко
Смоленской песни «Реченька» течёт.
Анатолий Панасечкин
Из сборника стихов «Время в колокола бьёт»
***
Лощёный, речистый и яркий,
Хоть лоск у тебя с запашком,
Ты лишь на крутой иномарке,
А я продвигаюсь пешком.
Не в лени и в праздном безделье
Свою догоняем мечту.
Ты делаешь деньги и деньги,
Я в гости зову красоту.
Не в кем-то придуманной драме,
Не в сне золотом, наяву,
Живёшь ты чужими трудами,
А я лишь своими живу.
Я - с тощей походной котомкой,
Ты - с тяжким баулом своим,
Мы оба на зыбкой и тонкой
На жердочке жизни сидим.
А жердочка тоньше и тоньше.
Устал я. Тревог не таю.
Берёшь ты от жизни всё больше,
И я ей всё меньше даю.
***
ВНЕ ИГРЫ
Ручьи побежали в объятия рек
И с крыш снеговые помчались капели.
У каждого свой в этой жизни разбег
К какой-то далёкой намеченной цели.
Один - как с трамплина отцовской руки
Подброшен и кверху стремится упрямо,
Другому - в ненастье сиротской тоски
Всю грешную жизнь выбираться из ямы.
А нынче такие у нас времена:
Лишь те наверху, что опасны, как тигры.
И крутится шарик - играет страна
В какие-то злые нездешние игры.
А мы вне игры, мы попали в офсайд,
Как будто прижаты невидимым прессом.
И дышим, как дышит весною асфальт
Под гнётом «КАМАЗов» нагруженных лесом.
Принижен простой человек,
Кругом виноват, хоть и прожил безвинным,
А ловкие делают быстрый разбег
По нашим безропотно согнутым спинам.
Нам долго ещё выбираться из тьмы
И смахивать крохи, и прятать их в горсти,
И кто виноват, что в отечестве мы
За сытным столом нежеланные гости.
***
Мне часто эта видится картина:
Прогнать не в силах гордости с лица,
Я на плечах несу родного сына,
Сам никогда не видевший отца.
В кругу смертей, в слепой военной злобе,
Едва ещё зачатый человек,
Качался я у матери в утробе,
Когда отец упал на алый снег.
Один я в жизни постигал науку,
Порою, обжигаясь горячо.
Не мог отец свою подать мне руку,
Не мог подставить крепкое плечо.
Теперь мой сын, на папе восседая,
Глядит на мир немного свысока
И чувствую, как крепнет молодая
В руке отцовской сынова рука.
Шёл по земле он, глаз не опуская,
Трудом спасаясь от житейских стрел.
И я шагал, руки не выпуская,
И рядом с ним, казалось, не старел.
Где тяжело - там помогала песня,
Да тёплый взгляд, да добрые слова.
И так внезапно подкатилась пенсия,
Что сразу поседела голова.
Пенсионер.... Но вот какая штука:
Кипит опять работа горячо.
Наверно, то теперь плечами внука
Отец своё подставил мне плечо.
Анатолий Панасечкин
Из сборника стихов «Время в колокола бьёт»
***Неподвластною стала приметам погода,
Непонятное что-то творится с людьми.
Не выносит, наверно, сегодня природа
В человечьих сердцах оскуденья любви.
Вместо солнца июньского - хмурая слякоть,
Посреди января - проливные дожди.
И ненастно в душе, так что впору заплакать,
И как будто уже перемены не жди.
А стихия не знает ни сроку, ни меры
В перехлёсте дождей, в перемёте снегов,
Может быть, оттого, что без истинной веры
Мы шагаем под флагом фальшивых богов.
Может быть, оттого, что не ведая сраму,
Не заметив душевной твоей пустоты,
Безоглядно и глупо порушили храмы.
Со славянских святынь посбивали кресты.
Нынче стали те злые деянья виднее.
Слепо ищем на ощупь иные пути.
Строим заново храмы, но только труднее
В сотни раз эти храмы в душе возвести.
Путь тернист, и крута, камениста дорога.
Сбиты локти, подошвы истоптаны в кровь.
Но достичь невозможно святого порога,
Если сердцем не помнить, что Бог - есть любовь.
Даже если на сердце морозная стужа,
Чтоб согреться, рассеять холодную тьму,
Надо просто увидеть, кому ещё хуже,
Подойти и помочь бескорыстно ему.
И засветится солнце, и скроются тучи,
И проглянет из снега зелёный лужок.
Станет в мире на миг и теплее, и лучше,
И приблизишься к Богу ещё на шажок.
***
В полях, где зори пеленали рожь,
Сегодня лишь голодный ветер стонет.
О, как же много стала стоить ложь!
О, как же мало стала правда стоить!
Пирует, ложь, даёт доход враньё
Богатый, ежедневный, ежечасный.
Жирует и плодится вороньё
На тризне моей Родины прекрасной.
Ему плевать на нашу боль и память,
На наши нивы, рощи и стада.
Ему бы только русское охаять
Или себе присвоить без стыда.
Как долго не расходится туман
Над мглистою застывшею рекою.
Как дорого мы платим за обман
Судьбой России и слезой людскою.
Я лжи себе вовек бы не простил.
Пусть будет лучше день как прежде серым.
О, если бы за правду кто платил,
Я мог бы быть давно миллионером.
Но я живу как будто на войне,
Где враг меня выцеливает в прорезь.
Как воин знамя, защищаю совесть,
Хоть совесть нынче тоже не в цене.
И верю: на изломе бытия
Лишь в ней одной таится божья сила,
Лишь совестью спасается Россия
И в бездну не срывается земля.
НЕ ГОВОРИТЕ ПЛОХО О РОССИИ
Какая бы тяжёлая эпоха
Ни преступала через наш порог,
Не говорите о России плохо:
Она одна, другой нам не дал Бог.
И Родины своей не покидайте
В её тяжёлый и ненастный час.
Куда вы от неё ни уезжайте,
Россия всё равно отыщет вас.
Она придёт через моря и сушу,
Бессонной ночью память вороша,
И злой тоской изгложет вашу душу,
Конечно, если есть у вас душа.
Сегодня нам живётся трудновато
На перехлёсте сумеречных дней,
Россия ж в том ничуть не виновата.
Скорее мы виновны перед ней.
Какие б голоса ни голосили,
Пытаясь наши души поломать,
Не говорите плохо о России,
Ведь это что пинать больную мать.
***
Опять сегодня мне не спится,
Когда уснула вся семья.
Подумал вдруг: а не родиться
Вполне бы мог, наверно, я.
И очень просто понимать
Момент случайности нестрогой,
Пошёл бы полк иной дорогой
И мой отец не встретил мать.
И даже в тайный миг зачатья,
Возникнув из небытия,
Могли бы сёстры или братья
Явиться миру, а не я.
И пусть порой безумно трудно
Мне на земле топтать траву,
Я всё дивлюсь: какое чудо,
Что я родился, что живу.
Крепчай мороз, беснуйся ветер,
Гуляйте, вьюги, по лесам.
За каждый миг на этом свете
Шепчу «спасибо» небесам.
За сердца боль, берёз печальность,
За хлеб насущный на столе,
За абсолютную случайность
Существованья на земле.
***
О ЧЕЛОВЕКЕ
О человеке я себя спросил,
И сам себе попробовал ответить:
«Что надо человеку, чтоб он жил,
Чтобы он смог существовать на свете?»
Немного пищи, да воды глоток,
Да чтобы в стужу что-то прикрывало.
Так то существовать. А чтобы жить он мог
Ему, наверно, и вселенной мало.
***
А эхом славятся не только горы.
Оно в огне, оно кричит во мне.
Не эхо ли от выстрела «Авроры»
Аукнулось в Афгане и Чечне?
Ещё слышны октябрьские гимны,
Ещё трубач своё не оттрубил,
И может тот снаряд, что целил в Зимний,
Недавно наших мальчиков убил.
В какой-то злой и тёмной круговерти,
В своём не слишком праведном пути
Мы столько напридумали для смерти,
А вот для жизни ничего почти.
Туда ли мы, туда ли повернули?
Не от того ли так Россия пьёт -
Из пистолета в прошлое стрельнули,
А в нас из пушки будущее бьёт.
***
Никак нам не выплыть из горя.
За что наш жребий таков?
Из чрева холодного моря
Выносят тела моряков.
Устала осипшая глотка
Годами рыдать на пролёт.
Рванула подводная лодка,
Врубился в скалу самолёт.
Не пашем давно, не бороним,
От горя чернеют сердца -
Хороним, хороним, хороним.
И нет этой тризне конца.
Скажи мне, летящая немо
В глубинах вселенной звезда,
Скажи, равнодушное небо,
За что, и когда, и куда?
Когда ты свой путь обозначишь,
В какие такие края
Так жутко и медленно скачешь,
Больная отчизна моя?
К какому причалишь порогу,
Я сам угадать не берусь,
Моя позабывшая Бога
И Богом забытая Русь.
***
Чего-то мне бывает очень жаль:
Весны ль далёкой, что мелькнула в чаще.
Мне не знакома скука, но печаль
Под сердцем поселяется всё чаще.
Знать, время подошло себя судить,
Минуте каждой называя цену.
И как ты ни держись за жизни сцену,
Грядёт пора со сцены уходить.
И только ускоряются шаги,
Хоть некуда б, казалось, торопиться.
Да та печаль, полуночная птица,
Не устаёт подсчитывать долги.
Моя печаль, не режь меня ножом,
Я все твои упрёки принимаю,
Я сам давно прекрасно понимаю,
Что долг есть долг, он красен платежом.
Но ни себе, ни людям не солгу,
Не поддаваясь злу или коварству.
Я ничего не должен государству,
Я только перед родиной в долгу.
***
Нам тысячу раз уже рай обещали,
А мы повторяли во мгле и во зле,
Мол, рай обещали, а мы обнищали
И рая не видно на этой земле.
Гляжу в телевизор. Там сытые дяди
Оплывшей душонкой болеют за нас.
Я выдерну штекер. Умолкните, б...ди,
Мне жить не захочется, слушая вас.
Слезу обо мне вы с экрана не лейте,
Она по стеклу бесполезно течёт.
Вы лучше, ребята, себя пожалейте,
Ведь вы же за мой богатеете счёт.
Я выйду на воздух - соловушка свищет.
Пойду, подпою сорванцу-соловью.
Пусть я не богатый, но только не нищий,
Не я у вас клянчу, я вам подаю.
***
ПРОСЫПАЙСЯ, ДЕРЕВНЯ
Пало солнце за речку,
Задремала земля,
Опускается вечер
На родные поля.
Что-то шепчут деревья,
Грусть о прошлом тая,
Затаилась деревня,
Деревенька моя.
Не пойму я, хоть тресни,
Что за странная сонь:
Не доносятся песни,
Не услышишь гармонь.
Счастье что ль укатилось,
Заплутало во ржи.
Что с тобою случилось,
Деревенька, скажи?
Я же помню, бывало,
Это явь, а не сон,
Как ты громко певала
Под гармошечный звон,
Как плясала ты лихо
И в пыли, и в снегу.
Что ж ты нынче затихла,
Я понять не могу.
Это кажется странным.
Мы же вместе с мальства,
Мы ж с тобой не Иваны,
Что не помнят родства.
Где же удаль и сила
Под разлётом бровей?
Мы ж с тобою - Россия!
Мы же русских кровей!
Отвори мне окошко,
Загляни-ка в лицо,
Да былую гармошку
Выноси на крыльцо.
Нам достались издревле
Звуки чистой воды.
Просыпайся, деревня,
Трогай тихо лады.
Да по-прежнему вместе
Вольно песню споём.
Если выживет песня,
То и мы проживём.
***
Дымится закат, догорая.
Как тихо в родимом краю.
Деревня моя дорогая,
Опять пред тобою стою.
И памяти книгу листаю
У жизни почти на краю
И детство своё вспоминаю,
И горькую долю твою.
Мне все твои беды известны,
И все твои дни и дела.
Была ты и в белом невестой
И в чёрном вдовою была.
Ты в стужу январскую стыла
Под дулами вражьих солдат.
Ты над похоронками выла
И над пепелищами хат.
И с ужасом звёзды глядели,
Как мёрзлые комья долбя,
За две с половиной недели
Ты в землю зарыла себя.
Была ты и сильной, и слабой,
Но русский лелеяла дух.
Ты знала и лапоть, и бабу,
Войною впряжённую в плуг.
Травой зарастали полянки,
Где битвы оставили след.
И вылезла ты из землянки
На божий безрадостный свет.
Всё было: и хлеб с лебедою,
И тусклой коптилки огонь,
Но радость, венчая с бедою,
Рыдала и пела гармонь.
Стою у слепого окошка,
И оторопь душу берёт:
Сегодня не то, что гармошка.
Тут даже петух не поёт.
Не вьётся дымок над трубою,
Но в прошлое тянется нить,
И хочется мне над тобою
По-бабьи иль волчьи завыть.
Анатолий Панасечкин
Из сборника стихов «Время в колокола бьёт»
***
Снова бьёт тишина
Острой болью по нервам.
Не уходит война,
Что пришла в сорок первом.
Горем огненных дней,
Резким криком вороньим,
Снова павших на ней
Мы сегодня хороним.
Павших в жарком пути
Тех боёв ураганных,
Позабытых почти,
В основном безымянных.
А ведь были когда-то у них имена.
Только вот не смогла их запомнить страна.
Отстояли державы свободу и честь,
А она не сумела их даже учесть.
А она не успела их всех схоронить,
И теперь непонятно, кого в том винить.
А держава своей не узрела вины.
Одного схоронив у кремлёвской стены,
Одному приносила цветы и венки,
Остальным не сказала: «Простите сынки!».
И, наверно, понять было некогда ей,
Как тоскливо лежать среди стылых полей
Не в родимом селе, не под общей звездой,
Не преданным земле, лишь прикрытым землёй.
Вы Отчизну свою извините, отцы,
Вас нашли поисковых отрядов бойцы.
Нашу память спасли, вашу славу и честь.
И у вас, безымянных, имя светлое есть!
Имя - выше всех званий и выше наград.
Имя - русский за Родину павший солдат.
Пусть над братской могилой пылает звезда!
Пусть ваш подвиг не будет забыт никогда!
Не однажды взорвётся в сердцах тишина,
О себе не однажды напомнит война.
И пока не схоронен последний боец,
Той войне никогда не наступит конец.
***
НЕ ЗАБУДЕМ!
Россия, Русь! Белы твои снега,
Темна вода, грустны твои берёзы.
Какие ты остановила грозы!
Какого ты осилила врага!
Но вот в одном ты не совсем права.
Я этого понять, прости, не в силах:
Поэт сказал красивые слова,
А ты их написала на могилах.
Та фраза повсеместно в камень вбита,
Её хранит в молчании гранит.
Неужто впрямь ничто не позабыто?
Неужто впрямь никто не позабыт?
А сколько тех, что в никуда ушли,
Лишённых права всенародной славы?
Спроси у Соловьиной переправы.
Спроси у горькой Ельнинской земли.
Их много молодых и пожилых,
Сегодня не отыщешь в списках павших.
Они в реестре без вести пропавших.
Как будто и не в мёртвых, ни в живых.
Нам всех имён уже не воскресить,
Но, чтобы перед ними долг исполнить,
Мы подвиг их обязаны запомнить
И их сердца в своих сердцах носить.
И нам давно пора, как честным людям,
На скорбных плитах не кривя душой
Взамен привычной надписи большой,
Писать одно лишь слово «Не забудем!»
В том слове ёмком всё сойдётся толком
В одном не размыкаемом кругу:
И боль, и назидание врагу,
И клятва павшим, и призыв к потомкам.
Мы память задремавшую разбудим,
И, павшим предкам воздавая честь,
Мы вечно будем, если не забудем,
Откуда мы пошли, и кто мы есть.
С уважением А. Шишацкий.
Анатолий Панасечкин
Из сборника стихов «Время в колокола бьёт»
***
Разговор с отцом
6-ой роте Псковской дивизии
Я слышал много раз, что отняли победу,
Украли, мол, победу у бойцов.
Об этом и веду неслышную беседу
Над братскою могилою с отцом.
Ты где-то там, отец, вверху, под небесами,
Откуда видно всё и можно всё понять.
Об этом я давно раздумывал часами,
Ну, как её украсть и как её отнять.
И он ответил мне: «Ты погляди вокруг.
Да разве украдёшь победы праздник?
Ведь вырос ты, сынок, и возмужал мой внук,
А вон уже спешит из школы внук.
А это значит, мой продолжен дальше род,
Война его под корень не скосила,
Жив город мой, свободен мой народ,
Свободна наша матушка Россия.
Над городом встаёт высокая заря,
И аист осеняет нас крылами.
Так значит мы, сынок, погибли не за зря,
А дальше вы уж разбирайтесь сами.
Нам жизни малый срок отмерила война.
Мы пали у дорог, у скошенной травы.
Но, в землю закопав отваги семена,
Мы вправе вас спросить, а всходы каковы?»
«Что ж, я тебе, отец, хвалиться не берусь,
Но всё-таки признать сегодня нужно,
Что внуки ваши сберегают Русь,
Не опозорив русского оружья.
Опять гудит набат. И проводы, и встречи.
Уходит в бой солдат от отчего крыльца.
Чеченская война. Клубок противоречий
Распутать не дано, не отыскав конца.
Ты знаешь, что война - смертельная работа.
На горы пал туман, и был расклад таков,
Что встала на горе одна шестая рота
В кольце из двух полков боевиков-волков.
И закипел туман истошным волчьим воем:
«Аллах! Аллах акбар! И - Господи, спаси!
Опять на высоте поднялся русский воин,
Каких во все века хватало на Руси.
Обычных и простых, умеренного роста,
А поутру по всей стране промчалась весть,
Как по сердцу ножом: их было девяносто,
Да вот в живых всего осталось только шесть,
Ту не заглушишь боль посмертною наградой,
Как будто белым днём упала ночи мгла.
Им даже смерть сама, хоть от своих снарядов,
Желанней всех наград и почестей была.
И на себя огонь! Шквал своего металла...
И пали парни там осознанно вполне,
Но ворог не прошёл! Ведь так не раз бывало,
Бывало и на той, твоей, отец, войне...
Они передо мной проходят строгим строем,
В бессмертие своё, прокладывая путь.
И понял я, отец, что у таких героев
Да разве может, кто победу умыкнуть?
Поэтому теперь, где б я в России ни был,
Любой тропой просёлочной пыля,
Я знаю, надо мной моё родное небо
И под ногой моя родимая земля.
Моя, во всей красе, печальной и неброской,
Где, тихо отразив в стволах заката медь,
На русском языке российские берёзки
Защитникам своим о славе будут петь».
***
Я иду по земле, где родился и вырос,
Где скромна и неброска туманная даль.
Где дожил до седин и где выстрадал, вынес
К этой горькой земле лишь любовь да печаль.
Здесь мои перелески, поля и тропинки.
Где-то юность моя затерялась в полях.
Здесь рождалась могучая музыка Глинки
И гвардейская слава рождалась в боях.
Здесь умели врага побеждать, и при этом
Из преданий и сказок, из песен и снов
Вырастала смоленская школа поэтов:
Исаковский, Твардовский, Рыленков, Смирнов.
Здесь умели от веку и спеть, и послушать,
Здесь народная память напев сберегла,
Здесь на берег крутой выходила Катюша,
Чтобы спеть над рекой про степного орла.
Здесь, как витязей шлемы, холмы да курганы,
Здесь слезою и порохом пахнет земля,
Здесь клубятся «туманы мои растуманы»,
Здесь навеки родная сторонка моя.
Анатолий Панасечкин
Из сборника стихов «Время в колокола бьёт»
***
Вслушайтесь в ночную тишину,
Что звенит над полем да над лесом.
Слышите: ночной покой спугнув,
Раздаётся тяжкий звон железа.
И земля дрожит, и гул в ушах,
И через полвека незабытые,
С нашим временем сверяя шаг,
В батальоны строятся убитые.
Батальоны сводятся в полки,
Имена сверяются по спискам,
И в ночи качаются штыки
Из земли проросших обелисков.
Вслушайтесь в дыхание земли.
Может, скажет вам смертельный ветер,
Как нам дальше жить, чтоб наши дети
Тех полков пополнить не смогли.
***
Такое нынче время сволочное.
Оставив сёл смоленских тишину,
Как деды их пасти коней в ночное,
Уходят так ребята на войну.
И никуда не спрячешь и не денешь
Такой тревожный и трагичный факт:
Уходят в бой подзаработать денег,
С самою смертью, заключив контракт.
Она ж, косая, шанса не упустит,
Не даст два раза испытать судьбу,
И, если в первый раз живым отпустит,
То во второй лишь в цинковом гробу.
И путь земной в одно мгновенье пройден.
И был напрасен материнский труд.
И что с того, что бесполезный орден
Заместо сына матери дадут.
И что с того, что на граните позже,
Обласканные солнцем по весне,
Проступят буквы «Витя иль Серёжа
Геройски пал за Родину в Чечне».
И станет материнскою заботой
Всю жизнь кричать беззвучно в тишину:
«Зачем, зачем, сынок, как на работу,
Ты за деньгами ехал на войну?!»
***
Газовый факел. Звезда.
И у вечного факела
Горькая наша беда
безутешная плакала.
Молча стояли сынки,
только губы кусали отчаянно.
И приносили венки,
и стихи говорили печальные.
Церковь вздымала кресты,
шелестели гвардейские ленты,
Здесь возлагали цветы
даже маршалы и президенты.
И возносился торжественный
звон колокольный,
Аист парил, как божественный
ангел покоя.
А на стене были клятвенно
буквы пробиты,
В вечном светилось огне:
«Никто не забыт,
ничто не забыто».
Дескать, вам будут вовек
благодарны потомки
Но, как на голову снег,
вдруг нагрянули ночью подонки.
Сломаны буквы
с безумным цинизмом и злом.
И за полтинник
в цветной снесены металлом.
Что это? Слово случайно
с гранита отбито?
Или, быть может, уже
кое-что позабыто?
Может, не только поломаны
буквы уже?
А появились надломы
и в нашей душе?
Нет, время нас не смело,
не свело, не сгубило!
Сын мне подаст молоток
и наточит зубило.
Память о павших и сын мой,
и внук сохранит.
Слышите стуки?
Я клятву вбиваю в гранит.
ОБЕЛИСК
В деревне, у самой дороги,
Не мал и не то чтоб велик,
Стоит молчаливый и строгий,
Похожий на штык, обелиск.
И в белые мрамора плиты
На всех четырех сторонах
Навеки фамилии вбиты,
Кого не вернула война.
Слеза на глаза навернулась,
Да разве удержишься тут?
Их столько с войны не вернулось...
Поболе, чем ныне живут.
Постичь это разумом нужно,
Души глубиной понять.
Одних Тарасенковых дюжина,
Малаховых, Карповых пять.
Из этого списка большого,
Из вечности смотрят на нас
Антипенковых, Лукашовых
И Степченковых имена.
Они нас о памяти просят,
Они вопрошают из тьмы
Вон те Переплетовы восемь:
- Вы помните?
Помним ли мы?!
Да, фраза сегодня избита,
Хоть смысл раскололся о быт
Читаем: «Ничто не забыто»
Считаем: «Никто не забыт».
Но их, покоривших Европу,
Развеявших смертную тьму,
Мы помним, пожалуй, что скопом.
А помним ли по одному?
Развесили пестрые флаги,
Прочли ребятишки стишок,
Венки принесли из бумаги,
И вроде бы все хорошо.
Но горечь в душе шевелится.
И жжет, как за пазухой снег:
Погибшим пришли поклониться
Двенадцать всего человек.
Друзья мои, что это с нами?
Неужто забыты бои,
И мы не заметили сами,
Как корни теряем свои?
Неужто в сумятице века,
Такой непонятно большой,
Роняем лицо человека,
Что так очерствели душой?
Давайте же в праздник великий
Помянем погибших своих,
Святые припомним их лики,
Прощенья попросим у них.
Великой и скорбной победы
Герои, страдальцы, творцы,
Простите нас, павшие деды,
Простите, живые отцы.
Простите вы нас, ветераны,
Такая случилась беда.
Болят ваши старые раны,
Мы слышим ту боль не всегда.
Прости нас за все, что ты помнишь,
Фашиста развеявший прах,
Что гуманитарную помощь
Прислал нам поверженный враг.
Прости и поверь - мы воспрянем,
Мы вновь просветлеем лицом
С низким поклоном помянем
Живых и погибших отцов.
