Стихи Константина
КОНСТАНТИН НИКИТЕНКО
ЖИЗНЬ СИЛЬНЕЕ, ЧЕМ ПОЭТ
***
Быт заедает до костей,
И с ним бороться очень сложно.
Я был бы гением, возможно,
Среди нахлынувших гостей.
А, если глубже в суть смотреть,
Я был бы гений у народа,
Но такова его природа,
Что в корень лучше и не зреть.
Ни взмах крыла, ни птичье пенье,
Не поднимают в небосвод;
Вот так любимый мой народ,
Во мне не видит озаренья.
А что народ? Средь массы мнений,
При отношении таковом
Уйду... Слезинку рукавом
Народ смахнет и скажет: Гений!
ЗА СТРОЧКИ
Жизнь не проявляет нежность:
(Вроде с нею мы в родстве)
Только я прикрыл промежность,
Бьет она по голове.
Может для проверки слуха
Жизнь ввела такой обряд:
Встану прямо - бьет по уху,
Отвернусь - пинком под зад.
Не раскрыл ее секрета,
Продолжаю я творить.
Но зачем же так поэта
Принародно колотить?
Видно строчки не по нраву
Ей мои. Здесь спора нет.
Вот и лупит, ведь по праву
Жизнь сильнее, чем поэт.
ПАРНИ ИЗ РАБОЧИХ ОКРАИН
Мне время просеять бы сквозь решето,
До капель ненужных в микронах.
Живых и ушедших я помню давно,
Парней из рабочих районов.
Я помню, дрались мы квартал на квартал,
Не зная ножей и патронов,
И месяц с ухмылкой нам нимбом сиял,
Парням из рабочих районов.
Мигают другие теперь маячки.
Хоть в тех же шагаем колоннах.
Не зря, мы с тобою кололи очки
Мажорам в рабочих районах.
Мы честными были в условьях любых.
Мечта не свербила о тронах.
Мне жаль вас ушедших, а больше - живых,
Парней из рабочих районов.
ЧАСТИЦА
С народом связь держу я тоже,
Похож на вас, друзья мои.
Судьба наносит мне по роже
Удары хлесткие свои.
Живу, как все. А, что я - рыжий?
Пишу, страдаю, водку пью.
Со всеми вместе по-барыжьи,
Бывает, душу продаю.
Бывает, что кусаю локти,
Я тоже их не достаю.
Маразма старческого когти
Цепляют голову мою.
Могу во что-то углубиться,
А что-то мне до фонаря.
Какое счастье, что частицей
Слыву в своем народе я.
ПЕРЕЕЗД
Живем по-разному: кому-то интересно,
Кому-то скучно, муторно и пресно.
Но в мир иной, давайте скажем честно,
Никто скорейшего не хочет переезда.
Судьба влечет - то тихо, то помпезно.
Она сурова, а порой любезна.
Потом покинет, нас подхватит бездна.
Иди, поспорь! А спорить бесполезно.
***
Как давно не бывал я в Париже,
Если честно, вообще не бывал,
На Нью-Йоркские башни и крыши
В телевизор однажды плевал.
И себя очень чувствовал гордо,
Политический зная вопрос.
Было дело; для города Лондон
Средний палец к экрану поднес.
Не пришлось посетить Эрмитажы,
Сингапур не пришлось повидать,
А насколько мне были бы рады
Бабка на двое может сказать.
У меня есть в России задача,
Потому что в душе патриот.
Никуда не поеду! Тем паче,
Что никто никуда не зовет.
С ДОБРЫМ УТРОМ
Вот наступило снова утро
И продолжает жизнь игру.
Все в мирозданье нашем мудро,
Поэту - тоже по нутру.
У дня мы нового во власти,
Любой из нас его клиент.
И те, кто светится от счастья
И несчастливый контингент.
Продолжит жизнь отмотку ленты,
Вперед, конечно, не назад;
Невозвратимые моменты
Часы нам снова отстучат.
Пусть будет ветрено и знойно...
Достойно встречу утро я,
И посмотрю на все спокойно,
Что не касается меня.
ГОЛУБЬ
Гнобят Россию заварушки,
Инициируясь извне.
Скажи мне, Александр Пушкин,
За что ты вновь стоишь в дерьме?
Ты памятник. А мог бы в прорубь
Нырнуть и вымыться в Неве.
Подсел опять на кудри голубь,
Хвост распушил на голове.
У каждого своя повадка:
Очистить Пушкина берусь.
В кармане есть моем рогатка -
Стрельну... А, если промахнусь?
Взлетает голубь без оглядки
На новый птичий карнавал.
Я виноват, что из рогатки
Лишь в кудри гения попал.
ДОРОГА
Шагал я прямо, повернул
Направо быстренько и смело.
Возможно, ветер лживо дул:
Где было право, стало лево.
Шагал. И от игры теней
Мне было как-то веселее.
Да, становилась жизнь смешней,
Когда забрел еще левее.
Нет, я не выбился из сил.
Лишь приобрел беспечность нрава.
Потом прохожего спросил:
Скажи, браток, а где здесь право?
Был путь указан для меня
Рукой небрежной торопливо.
Вновь напрямую вышел я,
Где сыро, мерзко, сиротливо.
***
Нет, я не падал на коленки.
Под дулом и под чью-то мать.
Ответит Костя Никитенко:
Поэту нечего скрывать.
Да, жизнь сложна,
В ней много фобий.
В ней не дождемся благодать.
Пусть вышел я в невзрачной робе
Рукою путь вам указать.
Но вы не слушали поэта,
Когда в дыму ваш конь скакал.
Нет орденов. Нет эполетов,
А я вас всех предупреждал.
Да. Все случилось, как случилось...
Вновь нами правит дрянь и шваль.
Не жаль, что все так получилось.
И только Мать-Россию жаль.
ОДИНОЧЕСТВО
Пальцем вытру стекло на окне,
Чтобы видеть родные просторы.
Это, бабы, по вашей вине
Грязны окна, не стираны шторы.
Вижу: первый снежок налетел,
А на чувствах поставлено вето;
Я вослед вам в окошко глядел:
За окошком буянило лето...
И в припадке тягучей тоски,
Сердце ноет и вас вспоминает;
По квартире собрал я носки,
Может, кто-то потом постирает?
Есть надрыв и физический слом,
Есть надежда мужская литая.
Вы меня называли козлом,
По утрам в никуда убегая.
Не успеть, не найти, не догнать:
Счастье спряталось где-то далеко.
Первый снег. Может, мне вас не ждать,
Чтобы не было так одиноко?
* * *
Когда на свет я появился
Не помню точно от кого,
Мой разум дерзко возмутился
Зачем я здесь и для чего.
Звучали разные вопросы
Из уст моих: Как жизнь создать?
Нет, я не Александр Матросов,
Чтоб амбразуры закрывать.
Я не имел тогда запросов
И солнце радостно встречал.
Жужжали люди, словно осы,
Спал в ожидании причал.
И вот, когда промчались лета,
Когда кораблик слаб и тих.
Вопросы есть, но нет ответов,
А кто ответит мне на них?
* * *
Осень. Листья зашуршали,
Первый снег на травку лег.
Голые открылись дали,
Я профукал, что сберег.
Осень. Льдом покрылась речка.
Чахнут поздние цветы.
Догораю я, как свечка
От проблем и суеты.
Осень. Сосны. Скачут белки,
Дым трепещется вдали.
На часах сегодня стрелки
На меня перевели.
Осень. Ей душа не рада.
Мне она, как геморрой.
И кому все это надо
Между небом и зимой?
* * *
Я помню чудное мгновенье:
Стихи читал Вам в снегопад.
Вы от души и вдохновенья
Пинок отвесили мне в зад.
Не знаю, что случилось с Вами.
Поверили людской молве?!
Но Вы стучали кулаками
По поэтичной голове.
А рядом вдаль промчались сани,
Во след мне слышалось: «Козел»,
И я бежал быстрее лани,
Летел быстрее, чем орел.
Промчалось чудное мгновенье,
Круша осколки бытия.
Осталось лишь мировоззренье,
В котором был не понят я.
РОЗЫ
Вы помните букетик роз,
Что Вам дарил самозабвенно.
Как д Артаньян иль, как Атос
Припал я на одно колено;
И о шипы всколов перста,
Любил Ваш образ беззаветно.
Стекала кровь; мои уста
Ее слизнули незаметно.
Вы мне сказали: «Ловелас,
На сапогах поправьте шпоры,
Да и вообще мне не до Вас,
Мне надоели мушкетеры».
Я помню тот букетик роз...
И жизнь моя, увы, безвредна.
Да, постарел; во мне склероз...
Зато злопамятность бессмертна.
ОН И Я
Поэты все, как побирушки;
Им всласть чужие голоса.
Уединялся лично Пушкин
От общества на два часа.
Сидел он над поэмой новой,
А, может, ковырял в носу.
Самой Наталье Гончаровой
Заказан путь в таком часу.
Но выстрелом, как из хлопушки,
Она ломилась в дверь его.
Понятно, братцы, я - не Пушкин,
Зато супруга - о-го-го!
Жена похвастаться обновой
Ко мне войдет, хотя нельзя.
Все точно, как у Гончаровой,
Но почему не Пушкин я?
Взгляну поверх очков суровых,
Скажу супруге в корень зря:
Вас много нынче Гончаровых,
А Пушкин только он и я!